◉ Свадебные обряды в Беларуси

Структура свадьбы у славянских народов принципиально не различается по набору и сути свадебных обрядов, отличия касаются главным образом cвадебных примет. Причем, чем дальше от столицы России к периферии страны тем более причудливы переплетения местных исторически сложившихся обычаев и суеверий с традиционными свадебными обрядами. Различия эти усиливает соответствующее языковое разнообразие и тот факт, что в истории периферийных регионов нередко имели место периоды, когда эти регионы входили в состав других государств. Именно отсюда «произрастают корни» свадебных обрядов местных коренных народов.

Рассмотрим особенности свадебных обрядов в Беларуси, а несколько позже — в Украине. Естественно, в одной статье мы не сможем охватить все многообразие свадебных примет, т. к. только на Минщине мы насчитали более 400 (!) примет и поверий, которые используются при устройстве свадеб. Поэтому, рассмотрим для примера «местный колорит» лишь некоторых свадебных обрядов

Белорусский парень при достижении 16 лет, лишь уплатив «вступительный взнос» в размере 1 руб, допускался в общество (компанию) молодых людей, где он мог познакомиться с понравившейся ему девушкой. Если у него не было таких денег, а для молодого парня это была не малая сумма, то в компанию его не допускали и о свадьбе его не могло быть и речи. Разделение на богатых и бедных было настолько контрастным, настолько строгим, что браки между представителями различных слоев были практически невозможны.

Свадьба у белорусов начиналась с процедуры договора представителей жениха с родителями невесты о дате приезда сватов жениха (так называемые «запыты»). При этом учитывалось множество примет: если заяц или кошка перебегали дорогу повозке с представителями жениха, то повозку поворачивали обратно домой и в этот день уже никуда не ехали. Если с утра конь «бил копытом», повозка даже не готовилась.

Считалось, что свадьбу лучше всего играть во время «растущей, молодой» луны , т. е. от новолуния до полнолуния («маладзiк»), после уборки хлебов, и зимой, в «мясоед» (в период от Крещения до Масленицы). Обычно «укладывались» где-то в месяц осенью и в месяц зимой. Девушки, к которым в это время не приезжали сваты, ждали своего часа еще год. Если в семье было несколько дочек, то сперва выдавалась замуж старшая, затем старшая из оставшихся и т.д.

Перед приездом сватов представители жениха устраивали вторую встречу с родителями невесты («перапыты»), на которой выяснялось предварительное решение родителей невесты выдавать или не выдавать дочку замуж.

Сваты привозили с собой подарки, угощения и обязательно «бутылку». В случае положительного решения бутылка распивалась совместно, а в случае отрицательного - сваты имели право забрать все подарки (включая бутылку). Считалось, если сват разобьет бутылку о ворота дома, то невеста долго, может быть, никогда, не выйдет замуж.

Через две недели, не позже, после договоренности между сватами и родителями жениха семьи жениха и невесты собирались на помолвку, которая называлась «заручыны» (лад, замовiны, вялiкiя запоiны). Здесь стороны окончательно договаривались о дне свадьбы, о количестве гостей с каждой из сторон, о меню... Невеста дарила подарки родственникам и друзьям жениха, а жених невесте. В знак помолвки жених и невеста обменивались дешевыми медными кольцами, которые молодые носили до венчания в церкви, где они получали «настоящие» кольца, а медные хранились всю жизнь.

Накануне венчания, как правило, в субботу (суборная субота) у невесты в доме собирался Девичник. Здесь подруги невесты, обязательно предварительно получив благословение у родителей невесты, сплетали для нее свадебный венок. Венок должен был быть плотным, круглым и ярким — такая жизнь, по белорусскому поверью, ожидала невесту после свадьбы. Затем девушки плели венки и делали украшения из цветов для себя и друзей жениха. Ближе к вечеру приходил жених с друзьями, но в дом не входил. Дружка передавал подарки для невесты, после чего вся компания допускалась в дом. Девушки прикрепляли сделанные украшения, а жених, чтобы увидеть невесту, должен был платить выкуп. Мальчишник в Беларуси устраивался намного реже.

В день венчания в домах жениха и невесты с самого утра начинались предпраздничные хлопоты. Пеклись караваи, празднично украшались повозки, причем самая нарядная была у жениха. Дуга у коня украшалась свежей хвоей, цветными (обычно белыми и красными) лентами (Белый цвет — цвет надежды, целомудрия и невинности. Красный — цвет перемен, цвет перехода в новое качество). У коня повозки жениха закрепляли колокольчики, которые своими чарующими звуками уничтожали злые чародейства, которые могли встретиться по дороге. Когда сборы заканчивались, родители покрывали стол белой скатертью, клали каравай, соль, ведро с водой и зажигали Громничную свечу. Эта свеча изготавливалась в Беларуси только мужчинами и освящалась «на Грамнiцы» (в России — Сретенье, когда зима впервые встречается с весной). Считалось, что Громничная свеча своим огнем выжигает всю нечисть и служит оберегом. Отец жениха перевязывал ему руки полотенцем, трижды обводил вокруг стола, давал икону с изображением Христа и вел к порогу, где мать, держа в руках Громничную свечу и домашнюю икону, благословляла сына в дорогу. Сват брал с собой свечу (оберег в пути), сладости, мелкие деньги, различные «мелкие вещи» (как теперь бы сказали — сувениры) для выкупа невесты и свадебный поезд отправлялся в путь.

В доме невесты ее дружка («сябрына») также не теряла время даром. Прежде всего она должна была встретить невесту, которую подружки наряжали к встрече с женихом. Эта процедура происходила не в доме невесты, а у одной из ее подруг из дружной, желательно, богатой семьи. Причем, семья эта должна была жить на той же стороне улицы, где находился дом невесты. В семье не должно было быть детских смертей, вдов или вдовцов, а также разведенных или пожаров.

Одним из наиболее интересных, окрашенных национальным колоритом, являлся выкуп невесты у ее старшей сестры или брата. В торге («кiрмаше»), поскольку «товар» был не обычным, допускались «запретные» приемы, как то: унижение, попытки задеть за живое, и т. д. Когда торг заканчивался и плата за невесту была получена, жених вел невесту в ее дом.

В некоторых регионах сябрына приводила наряженную невесту в дом и передавала ее отцу. Отец опоясывал невесту полотенцем, трижды обводил вокруг стола, на котором стоял каравай, и вел ее к жениху, ожидавшему у порога. Родители брали по буханке хлеба, которые заворачивали в концы полотенца, приподнимали их так, чтобы полотенце образовывало подкову, обращенную «открытой» частью вверх (в виде чаши). Считалось, что в таком положении подковы из нее семейное счастье молодых не выпадет. У порога родители опускали концы полотенца и образовывали подкову, обращенную открытой частью вниз (т. н. ворота бессмертия). Через эти ворота, наклонив головы, на которые из подковы сыпалось «счастье», жених и невеста проходили в дом, где родные невесты сидели у стены со стороны двора, а жениха — со стороны улицы. После непродолжительного застолья начиналась подготовка к поездке в храм. Поезд состоял из семи повозок: в первой находился жених, невеста — во второй. Отец обходил поезд по часовой стрелке, держа в руках зажженные Громничные свечи. За ним шла мать, посыпая гостей и дорогу зерном. Так они «замыкали» всех участников Венчания в магический круг, чтобы никакая нечистая сила не могла бы навредить молодым. Родители, как правило, в венчании не участвовали.

В храме молодых ставили на специальное полотенце. Жених стоял с правой стороны, а невеста, соответственно, с левой. На то место, где будут стоять молодые, клали два медных пятака. После венчания они собирались, заворачивались в полотенце и должны были храниться всю жизнь. После окончания свадебного пира столовые приборы также заворачивались в это же полотенце и сохранялось. Делалось это для того, чтобы молодые прожили счастливую совместную жизнь.

После Венчания молодые шли на кладбище, чтобы посетить могилы предков, благо располагались они рядом с храмом, а затем направлялись домой. По дороге они должны были проехать семь мостов, через которые жених переносил невесту на руках, чтобы никакая порча не коснулась ее ног. При этом строго следилось, чтобы никто не переходил дорогу молодым. Возвращались молодые из храма уже в одной повозке. По дороге соседи старались перегородить дорогу столом, на который ставили хлеб-соль, требовали выкуп «за дорогу», за провоз по ней «чужого человека». К дому молодые должны были подъехать только с восточной стороны.

Подъехав к дому, молодые не выходили из повозки, пока из дома не выходили родители и не постилали на землю какую-либо подстилку, лучше всего, вывернутый кожух. Мать выходила встречать молодых одевшись в валенки да в кожух и выносила полотенце с хлебом-солью. Отец выносил графин с водкой и две рюмки, предлагал молодым выпить. Молодые пригубливали водку и через левое плечо, за которым, обычно, прячется нечистая сила, выливали остаток. Так повторялось два раза, а на третий молодые выбрасывали рюмки вместе с содержимым. После этого молодым давали поцеловать хлеб-соль и предлагали пройти в дом. Жених брал невесту на руки и переносил через порог-зону смерти, а гости осыпали молодых зерном.

Пировали, обычно три дня: поочередно у жениха и у невесты.

По окончании свадебного пира начиналось деление пирогов и караваев. Родственники со стороны жениха получали кусок каравая жениха, а родственники со стороны невесты, соответственно, от каравая невесты. После этого свекровь снимала с невесты фату и повязывала ей косынку и фартук. Фата же передавалась сябрыне, чтобы та поскорее вышла замуж.

На девятый день после свадьбы устраивалось застолье для узкого круга людей, которые почти не имели возможности посидеть за свадебным столом — для родителей молодых (т. н. «пироги»). С «пирогов» до сорокового дня продолжался медовый месяц.